В зарождающейся истерике не замечаю, что сквозь щели в окне в комнату пробивается яркий свет. Егор зажимает рот рукой и прислушивается. Я всё еще мычу в его руку и не сразу замечаю шум снаружи, шаги и крик.

Егор выпрямляется, отпуская меня, когда дверь в комнату распахивается. На пороге появляется Денис.

Денис! Как же я рада его видеть! Как он нашел меня? Да плевать как! Главное он здесь. Слёзы льются по щекам толи от счастья, толи от облегчения. Он замирает на пороге на пару секунд. Его взгляд замечает сдернутые с меня джинсы и резко меняется.

Я не успеваю вскрикнуть, когда он набрасывается на Егора. Мужчина пару раз пытается блокировать удары. Но почти сразу падает на пол. Денис бьет его ногами. Всё происходит слишком быстро. В комнату входит ещё мужчина, он пытается оттащить Дениса. Я поджимаю ноги к груди и утыкаюсь лицом в кисти рук. Не хочу больше ничего видеть. Не хочу. Истерика, которую я сдерживала всё то время берет верх надо мной, и я уже реву на взрыд, меня бьет дрожь. Кто-то что-то говорит, но я не разбираю слов. Даже не пытаюсь. Что-то огромное и тёплое накрывает меня. Чувствую, как сильные руки притягивают меня к себе, укачивают, успокаивают. Через пелену страха и всхлипывания я слышу голос Дениса. Он, что-то говорит, но я не могу сосредоточится на его голосе. Что-то щелкает рядом и мои руки обретают свободу. Я растираю затёкшие запястья.

— Дина, скажи же мне что-нибудь. Поговори же со ной!

— Отстань ты от неё. Дай ей успокоится, — второй голос кажется мне смутно знакомым. Я благодарна этому голосу. Утыкаюсь носом в грудь Дениса и тихо произношу:

— Я хочу домой.

— Домой так домой, моя хорошая.

***

Мы едем в машине на заднем сидение. Я сижу на коленях у Дениса, завёрнутая в огромную олимпийку Толи. Он меня и укрыл ей, пока Денис рылся по карманам Егора в поисках ключа от наручников. Я, уткнувшись в грудь любимого, постепенно отхожу от произошедшего. Мужчины периодически полушёпотом переговариваются между собой. Они думают, что я уснула, но нет. Я слушаю их голоса, вслушиваюсь в шорох шин по дороге, в мерное дыхание Дениса. Эти звуки помогают мне собраться и успокоиться.

Машина сбавляет скорость. Поворачивает направо, еще сбрасывает скорость и еще раз направо. Я, не видя происходящего за окном, понимаю, что мы приехали домой.

— О вас встречают. Ты ему сообщил? — как-то невесело произносит Толя.

— Почти сразу, как в машину сели. Я бы на его месте тоже весь извёлся.

Догадываюсь, что речь о дядь Гене. Представляю, что они с тёть Олей пережили, как волновались за меня. Наверное, это ужасно, но я никого сейчас не хочу видеть. Даже их. А тем более не хочу сейчас разговаривать. А с ними придется говорить.

Чувствую, как машина останавливается. Поднимаю голову на Дениса, он замечает, что я не сплю, хочет что-то сказать, но я его опережаю и тихо произношу:

— Я не хочу. Не хочу ни с кем говорить.

Глава 33

Дина.

— Я сейчас не уверена, что он бы продолжил. Просто хотел меня запугать. Думаю, он понимал, что это может меня стрегирить сильнее чем побои и угрозы. А потом… Потом появились вы, — завершаю я повествование своей версии вчерашних событий. — Кстати, как вы меня нашли? Я даже не надеялась, что меня кто-то спасёт.

— Что сложила лапки и умирать собралась? — смеясь уточняет Толя. Дядь Гена недобро зыкает на него. Но меня не задевают его слова. Не пугают.

Мы сидим в гостиной у Дениса. Бирюковы порывались приехать с раннего утра, но Денис отстоял мое право на сон и время, чтобы прийти в себя. Я только после обеда, ближе к вечеру дала своё позволение на их приезд. Мой спаситель предлагал перенести всё на завтра. Но я понимаю, что родные волнуются за меня, и одним телефонным разговором я их не успокою.

И вот мы сидим в гостиной. На журнальном столике чай и печенье. Толя Волков вальяжно разместился в кресле уплетая крекеры в форме рыбок. Заплаканная тёть Оля и белый, как бумага, дядь Гена заняли диван. Они молча слушали весь мой рассказ, лишь тётя периодически утирала глаза носовым платком и чуть сильнее сжимала руку мужа.

— Ну я пыталась их заговорить. Но в целом да, уже мысленно со всеми вами попрощалась, — Денис, сидящий на подлокотнике моего кресла, сжимает моё плечо. Он не отходит от меня не на шаг. Не выпускает из объятий с того момента, как мы сели вчера в машину. И мне даже кажется, что он это делает не для того чтобы успокоить или поддержать меня, а для создания иллюзии контроля над ситуацией для себя. Я знаю, как ему важно контролировать всё во круг. А вчерашний день… Это был ад для нас обоих.

— Я узнал от соседских мальчишек, что ты уехала с каким-то светловолосым мужчиной в пиджаке, на чёрной машине. Потом Геннадий Петрович позвонил мне и сказал, что Егора нет в офисе, что он не выходит на связь. И у нас сложилась картинка. Я позвонил Толе и своему знакомому, стали пробивать камеры наружные, но дело это не быстрое, да и дало немногое.

— Нужны были связи выше, чтобы через ментов всё отследить без лишних объяснений, — продолжает Толя. — Связей много, но моментально сработать сложно было.

— Поэтому я обратился за помощью к твоему «несостоявшемуся жениху», — язвит мой мужчина.

— Денис! — я толкаю его в бок и вижу улыбку в глазах. Шутит он, видите ли. Я уже пожалела, что рассказала историю полностью, не утаила некоторые слова Егора от своих слушателей.

— Да шучу я! Позвонил Поклонскому. Объяснил ситуацию. Честно говоря, думал, что пошлет меня. Но он помог. Связей у него немерено. Так, что маршрут машины пробили быстро. Осталось только среди заброшек найти нужную.

— Без него бы дольше провозились, — соглашается Толя.

— Как это всё ужасно, — подводит итог теть Оля, после минутной тишины, — Бедная моя девочка.

Она подходит ко мне, заключает в объятия. Денис не много отстраняется, но не отходит. Чувствую, его взгляд на себе и как по щеке моей дорогой тёти катятся слёзы.

С того момента, как мы сели в машину я не плакала. Приняла все как данность, ведь ничего по-настоящему плохого со мной не случилось, а случившееся, исправить уже не сможет никто. Да меня похитили, да меня ударили и пытались изнасиловать. Да мне было страшно. Даже сейчас страх меня до конца не отпустил, как и Дениса. Он постоянно смотрит на меня так, как будто я сейчас исчезну, упаду в обморок или взорвусь слезами. Только этого не произойдет. Я закрыла все переживания внутри себя. У меня нет права заставлять кого-то нервничать из-за моей глупости, из-за меня и из-за моих проблем. Но вот сейчас тёть Оля плачет. И причина её слез я. От этой мысли мне становится невероятно плохо. Кажется, что я сотворила что-то настолько ужасное, что не передать это словами. Все переживания начинают рваться наружу, как вчера, когда я поняла, что дядь Гена всё это время был в мучительном неведении, переживая караулил нас у подъезда. Мне снова хочется остаться одной.

— Всё хорошо теть Оль. Пожалуйста не плачь, — она отстраняется и так нежно смотрит на меня, так ласково гладит по щеке, что от этого становится еще больше неловко.

— Ну всё, еще ты Дина заплачь. Развели тут болото, — бурчит дядь Гена. — Всё закончилось хорошо. Будем надеется, что дальше по делу не будет никаких сложностей.

— Так их и не будет. Сходит Дина пару раз к следователю даст показания, ответит на стандартные вопросы и всё, — Толя кивает в так своим мыслям. — Этих уродов взяли с поличным, видео, доказательств и улик полный вагон. Сядут. Никто им не поможет. А если кто и захочет помочь, то я думаю, что этот ваш Поклонский, на корню пресечёт желание. Дельный мужик. И ребята на него дельные работают.

Поражаюсь тому, когда толя успел познакомится с Николаем Станиславовичем. А вот мне бы, наверное, не хотелось с ним видеться. Я благодарна ему за помощь, но мне очень страшно узнать, что Егор был прав. И у него были на меня виды далеко не деловые. Эта мысль меня пугает и отталкивает. Хотя при первом знакомстве он показался мне приятным мужчиной.